not today
Обескрылить свой дар, как чайку
- это проще чем “жи” и “ши”
- это проще чем “жи” и “ши”
просто чтобы не потерять. снизу вверх.
Хельга
Ты знаешь, наплевать на тризну,
На то, что память - на века,
Когда тебе под сердце втиснут
Ребро копейного древка.
И остается только скушно
Глядеть, как в полевой бурьян
Дружина высекает души
Из шей обманутых древлян.
И остается только синий
- лазурь, безвидна и пуста.
Да шелест имени княгини
На окровавленных устах.
Когда-нибудь
Когда-нибудь, в чужой стране
(я буду мудр, богат, в погонах)
Твоё письмо меня догонит
На крыльях взмыленных коней.
И пожелтевшие листы
Истают в пламени камина.
А я, наверное, покину
Свой дом. Мерцающей звезды
Призыв забытый и простой
укажет путь в дороге длинной,
Взойдут чешуйчатые спины
Кошачье-выгнутых мостов.
И свистом пули у виска
Но только медленней, безвестней,
Пройдя сквозь плоть дворов и лестниц,
Я выбью клавишу звонка:
Почти пропал, почти как пан,
Склонюсь, усталый и заросший,
И как перчатку сердце брошу
К твоим изнеженным стопам.
Стеб на том конце
Нет, это не сеть, это просто сводня!
Как в странно-нелепом, опасном сне,
И я весь такой из себя на взводе,
И ты вся такая, как первый снег.
Изящную фугу, осенней клена,
Воздушней поэтиного пера
Сыграю такой из себя влюбленный
- ты мне не поверишь в который раз.
И, спрятав под сердцем цветок обиды,
Укрывшись иронией как плащом,
Я стану опять весь такой ехидный,
А ты мне предложишь сыграть ещё.
Но утро. Глаза фонарей погаснут,
И перед экрановым светляком
Останусь лишь я, весь такой несчастный,
А ты, вся такая - далеко.
* * *
Где найти мне такую,
Чтобы имя – как льдинка,
Чтобы, звуки смакуя,
Повторять его: “Инга”.
Где такую мне встретить,
Чтобы в сердце встречались
Наши мысли, как стрелы -
- близнецы из колчана.
Чтоб как в клетке хрустальной,
За зрачками закован,
Бился яростный пламень,
Обжигающий холод.
Столь заманчивой сини
Пламенеющий иней.
Среди сотен похожих,
Где такую найти мне,
Боже?
Ещё про осень
Год, очердями недель прострочен,
Грузно упал на колени, в грязь.
Праздничных пятен багровый росчерк
Тлеет на фраке календаря.
Пасмурно, запах опавших листьев.
Похороны. О прошедшем дне
Небо попачет, да ветер свистнет,
Да на поминки заглянет снег.
яичница
Обескрылить свой дар, как чайку
- это проще чем “жи” и “ши”,
В янтаре дорогого чая
Заточить мотылек души.
Разменять на горячий ужин,
На спокойствие от забот,
И при звуках знакомых нот
Зажимать поплотнее уши.
И, однажды, с утра, в постели,
Вдалеке от пустых тревог,
Вдруг услышать, как в склепе тела
Тонко плачет забытый бог
Не люби меня
Не люби меня, слышишь, прошу тебя, сделай милость.
Я же не заслужил, не достоин такой награды.
Не люби меня, и не зови ни своим, ни милым.
Погляди, я тону в этой луже с названьем "радость".
Задыхаюсь в попытке втянуть в себя воздух или
Кислорода остатки выплевываю стихами.
Не спасай меня, слышишь, я выплыву, я же сильный
И не делай, прошу, мне искусственное дыханье.
в прошлое
Здравствуй, друже, с тобой тыщу лет не видались уже.
Как оно? Расскажи, как живешь, как невеста и братья?
Что, по-прежнему львам не хватает ученых мужей?
Иль успело взрасти поколенье не знавшее драки?
А в учебниках пишут - у вас изобилье, коней
табуны, и земля полнит зернами колос.
Я тебе по секрету шепну: это, друже, к войне.
Впрочем, знаешь и сам, что тебе нерожденный мой голос.
А у нас всё по-прежнему, утро рисует кресты
на обоях. Крестов в наше время всё больше оконных.
Душ, яичница, бритва - подъемом из темноты,
Под огонь мониторов несут нас железные кони.
Впрочем, всё неизменно. По-прежнему деньги в чести,
на неделе опять ожидается гибель вселенной,
А ещё вот недавно я девушку встретил. Прости
- не писал про неё. Не прекрасней гречанки Елены,
Хоть и златоволоса. Глаза со звездой не сравнить,
И с кораллами губы - совсем по Шекспиру, но веришь,
если фатум-не вымысел, с нею одною лишь нить
беспокойной судьбы своей сплел бы. Мой ветреный вереск
нас нечаянно свел, и с ума - окружающий мир:
Неожиданно светел, и некуда торопиться.
В общем - всё хорошо, ты пиши нам грядущим и
Подождет Апокалипсис. Глажу ладонью спицы.
Охота на крупного зверя
Закончить стих, последнюю строку
Засыпать в гильзу, хищно улыбнуться
Убойной силе вечного искуc-
ства. Верный штуцер
Закинуть за спину и выйти на проспект
Стрелять прохожих – даром, без корысти.
И перекатывать на языке
Контрольный выстрел.
Попытка написания китайских стихов - 1
Осень всё ближе, всё раньше гнедая лошадь
Плугом заката взрывает границу ночи.
Толстенький негр, не доев, отставляет плошку.
Толща ночей – всё толще, а дни – короче.
Попытка написания китайских стихов - 2
Темно-синяя пена прибоя рифмованых строк,
Между словом и делом изящная, тонкая связь.
А уборщица тряпку свою выжимает в ведро.
Я, как грязную тряпку, на лист выжимаю себя.
Перед грозой
Серый лен на синие шелка - облака,
Ворс травы клонится под невидимый хлыст,
Поступь грома - где-то и ещё далека,
Бархат почвы, как соития, ждет иглы.
Опоздавшим родиться
Родиться снова, семь веков назад,
В семействе обедневшего барона.
Расти в грязи, зато иметь корону
В гербе. Слепую веру в чудеса
В себе. Узнать, как плачет тетива
И не узнать, что сущее есть глобус
Стать крестоносцем, стражником у Гроба,
Во имя Бога - жить. И убивать.
Мечтать о новом мире, что придет
Потом, без нас.Но только несомненно.
И у костра просить у Бога мены:
Родиться вновь, на семь веков вперед.
* * *
А рядом - прыгают и дразнятся,
Играющие в бисер свиньи и,
Кричат во след: Эй жалкий пьяница!
Пройдись по линии!
А я не пьяный, тоже скот и хам,
Лишь в вене сталь стихов занозою,
И жизнь в крови бурлит наркотиком,
Смертельной дозой.
* * *
В греческом зале застыла девушка:
Нежная кожа белее мрамора,
Тонкие пальцы ласкают бережно
Морду притихшего Минотавра.
Словно о юношеской влюбленности
Грезя о солнечно-теплом Крите,
Гордом любимце морских стихий,
Дремлет усталый Минос-смотритель.
И... чавкая свежестью doublemint’а,
Праздно на кости веков глазея,
Бродит сутулый очкарик Тезей
В бронзово-каменных лабиринтах.
* * *
Собирала цветы девочка
И покорные ландыши и ромашки
Нежно-нежно...За воздух семечками
Одуванчик вцепился - страшно.
-И тебя соберем, не нервничай,
-Всё равно ведь не выживешь в зимней стуже
Собирала цветы девочка...
А казалось - души.
После
После - буду грызть ногти и улыбаться матом,
С кровью выдергивать ниточки поцелуев и слов твоих,
Прижигать одиночество бетховенскими сонатами
- тонкой ваткой на скрипке жизнерадостного Луи.
После - в теплые утра вернется забытый холод,
Станут манить несбыточным высокие этажи.
После... пока же попусту ждет полевое золото,
отклика, и колышутся стебли замерзшей ржи.
Взгляд со стороны
В мокром парке с колясками чинно гуляли мамаши,
Обсуждая подруг, источая упитанный лоск.
Спинки лавочек грязных оседлывая бесстрашно,
Перелетные пары искали друг в друге тепло.
Старый бомж заполнял стеклотарой гнилую авоську,
Повторяя, как мантру, привычное “На хуй” и “Бля”.
А вокруг полыхала карминово-желтая осень
И кленовым листом прорастала сырая земля.
Как знакомящиеся кошки, мягко...
Как знакомящиеся кошки, мягко,
Напружинив лапы, идем по кругу,
Как Адам и Ева, смотрясь друг в друга,
Запускаем зубы в густую мякоть.
Как два записных бретера, хищно
Улыбаясь с изрядным процентом яда,
Замираем на миг, и сердце ищет
Яркий высверк-выпад чужого взгляда.
Как две музыкальныетемы вместе
Звеним напряженно-живым стаккато,
Из взглядов, улыбок и полужестов
Сплетая божественную сонату.
Струнное (расставание 2)
Ноты пробуя неверно
Резонируют бесшумно
Наших судеб, наших нервов
Перетянутые струны
Гриф гитары гладит руки,
Но, как тени, за словами
Притаились в каждом звуке
Обертоны расставанья.
Дирижера взмах незримый:
Обрывая это вечер,
Прозвенит фальшивой "примой"
Обоюдное: “До встречи”.
А на утро, синевою
На металле небосвода
Струн оборванных невольно
Диссонансная свобода.
Расставание
Всё собрано. В который раз
Знакомый забываю адрес.
Вино и фотоаппарат
С последним не отснятым кадром
Молчат, лишь изредка косясь
На двух обнявшихся бокалов
Хрустально огненную вязь.
Уже опущено забрало
Прощальной речи. Перебор
Гитары – звонкое стаккато.
И, словно выстрелов в упор,
Ждёшь телефонного звонка.
Поколение (некоторым моим друзьям)
На руинах великой страны,
Между серых домов и дворов,
В были тёмных квартир рождены,
Мы искали добро или зло.
Уходили в иные миры,
Вырываясь из скуки оков,
И ржавело от долгой игры
Деревянное пламя клинков.
Не свободные и не рабы,
С необсохшим вином на губах,
Мы кричали: “Нам быть иль не быть!?”
- Не вопрос, - отвечала Судьба.
“В этом мире правы лишь ножи,
Слабым путь на вершину закрыт!”,
- утверждала жестокая Жизнь.
“Не ответ”, - мы шептали навзрыд.
Мы шептали привычное: ”Нет”
Пустоте убегающих дней,
Не на час, не на день - на сто лет,
Опоздав для великих идей.
Нам досталось – пристрастно судить,
Нам осталась – былого зола,
Да холодные льдинки в груди
Камертонов добра или зла.
Rage
А жизнь прекрасна как всегда, лишь только сны не наяву,
И правдой выбранная ложь равно жестока.
Нас поглощают города и в рюкзаке моём живут
Недавно заостренный нож и томик Блока.
Безумный лодочник хихикает, сменяв гроши на сча-
стье жрать в тиши своих квартир заветный ливер,
А в горле оловом стихи от невозможности кричать
И Homo Sapiens сменить на Homo Liber.
В существованье нет проблем, но рвутся души из сонат,
Как скрипке голос рвет мотив из темы альта.
И я завидую всем тем, кто всё же вышел из окна,
Багровой галькой замостив прибой асфальта.
Пару слов в защиту воздушных замков
Я не люблю, когда слова простые
Морозной фальшью вязнут на губах,
И понимает комендант твердыни,
Что дело – швах.
Я ненавижу резать правду-матку
И объясняться долго и не в масть,
Когда штандарт полощется над замком,
Готвым пасть.
И я боюсь… что мой уход внезапный
Примут за грубость, выплюнут: Дурак…
И не поймут, что берегу перчатки
Для лучших драк.
Передышка
Чуть заметный прибой и колышутся в такт камыши,
Неуместные чайки кричат на карельском просторе,
Где-то там, в глубине своей серо-зелёной души,
Видно каждое озеро в тайне мечтает быть морем.
Мелкой моросью дождь из свинцово-нависшей дали,
Пресноводные слёзы по бурям, кладам, галеонам,
Слышишь, озеро, море ведь тоже как слезы солено,
Несмотря на свободу в ничто обращать корабли.
Но по прежнему волны прибрежные скалы тревожат,
Крики чаек мечтой о полете зовут за собой,
Знаешь, озеро, люди и вы бесконечно похожи,
Нам - железные крылья, озерам - фальшивый прибой.
Эволюция
Родиться снова, полжизни сбросив,
Закончен август, расправить плечи,
Уже не лето, ещё не осень,
Знаменьем мнится любая встреча,
И осенний первый день.
Кленовым ветром - цветной обложкой,
На сердце - солнце под небом знойным,
Уже не правдой, ещё не ложью,
Нахальный голос твердит: "Спокойней",
И осенний первый дождь.
Играют капли - фальшивым форте,
Холодным звоном - любые речи,
Сказать знакомым: Подите к черту!
А незнакомке: Добрый вечер...
И осенний первый снег.
Воспоминание
Свет и тьма, стекла граница,
Word'а белая страница,
А из горла, пленной птицей,
Рвётся рифма.
Эй, скажите, что со мною?!
Этой раннею весною,
Что за мысли о прибое,
Чередою?
И откуда эти слёзы,
Память южной, жаркой грёзы,
Звёзд сверкающие розы,
Просто проза?
Лёгкий аромат омелы,
Ветер – тёплый и несмелый,
Мачт чернеющие стрелы
Каравеллы.
Рынок глиняной посуды,
Длинноногие верблюды,
Море – средство от простуды,
Милость Будды.
Тонкий месяц вверх ногами,
Чуть мерцающее пламя,
Багровеющее знамя –
Буквой “алеф”.
Но, поношенной одеждой,
Всё как раньше, всё как прежде,
Свет и тьма, и стёкла между:
Спи – невежда…
Строчки пляшут по бумаге,
Издевательски моргая,
И тихонько убивая
Эту память.
Колыбельная
Засыпай, успокаивайся скорей, отдавайся закатному полотну
В невозможной стране, там где сотни рек заплетают себя в одну.
Там где ночь на сетчатке зажжет печать - заходящего солнца ржаной овал,
И зажжется обрывком луча свеча, повинуясь моим словам.
А наутро, по улочкам городским проиграв партитуру шагов своих,
Первых капель штыки в перекрестье руки ощутишь, оглянешься, и...
И внезапно поймаешь на край зрачка, по наитию взгляд к этажам подняв,
В заоконном провале лицо с зеркал и ещё, может быть, меня.
@темы: мои стихи
-
-
27.08.2010 в 15:42-
-
27.08.2010 в 16:26С каких это пор ты заговорила на латыни?